Традиции праздника масленица

Масленица для русских — все равно, что карнавал для итальянцев, тем более, что и первоначальный смысл праздников один и тот же: ведь в переводе с итальянского

«карнавал»(carne-vale) означает «говядина, прощай!», а Масленица, предшествующая Великому посту, встарь называлась «Мясопустом», потому что в эту неделю запрещалось есть мясо.

В 1722 году Петр великий дал в Москве невиданный маскарад: по столице длинной вереницею разъезжало множество судов различного вида и разной величины, полсотни саней, запряженных разными зверями. Шествие открывал арлекин, ехавший на больших санях, запряженных шестью лошадями, шедшими гуськом, одна за другою и украшенных побрякушками. В других санях ехал «Князь-папа», облеченный в мантию красного бархата, подбитую горностаем, в ногах его восседал Бахус на бочке. За ним — свита, замыкаемая шутом, который сидел в санях, запряженных четырьмя свиньями.

Шествие самого флота возглавлял Нептун, сидевший в колеснице с трезубцем руках, запряженной двумя сиренами. В процессии находился и «Князь-кесарь» Ромодановский — он занимал место в большой лодке, которую тащили два живых медведя. А в конце этой процессии следовала громада — 88-пушечный корабль, построенный совершенно по образцу корабля Фридемакера, спущенного на воду в марте 1721 года Петербурге. Он имел три мачты и вооружение до последнего блока!

На этом корабле, везенном шестью лошадьми, восседал сам Петр I, в одежде флотского капитана с морскими генералами и офицерами и маневрировал ими как бы на море. За эти кораблем следовала раззолоченая гондола императрицы, бывшей в костюме голландской крестьянки, а свита ее состояла из придворных дам и кавалеров, одетых по- арабски.

За гондолою следовали настоящие участники маскарада, известные под именем «неугомонной обители».они сидели в широких и длинных санях, сделанных наподобие головы дракона, и наряжены были журавлями, волками, лисами медведями, представляя в лицах эзоповы басни. Такое чудное и яркое маскарадное шествие через Тверские ворота протянулось в Кремль при пушечных выстрелах, где и закончилось великолепным фейерверком и пиршеством.

Но после кончины Петра великого прекратились маскарады до воцарения Императрицы Елизаветы Петровны, которая очень любила наряжаться, так как к ней очень шел мужской наряд.

Масленицу повсюду ожидали с большим нетерпением. Это самый веселый, самый разгульный и поистине всеобщий праздник. В некоторых местах о подобающей встрече и должном проведении всей масленицы заботились еще с субботы предшествующей недели. В Калужской губернии, например С субботы же начинали праздновать «малую Масленку» . Ребятишки группами бегали по деревне и собирали лапти, потом встречали возвращающихся с покупками из города или с базара вопросом «Везешь ли Масленицу?» Кто отвечал: «Нет», того били лаптями. В этот же день ребята здесь с особым азартом катались с гор: существовала примета — кто дальше прокатится, у того в семье лен уродится длиннее.

Последнее воскресенье перед масленицей носило название «мясного воскресенья». В вологодских деревнях принято было наносить визиты родственникам, друзьям, соседям и приглашать в гости на масленицу. В «мясное» воскресенье тесть ездил звать зятя «доедать барана».

«Заговляюсь   на   сыр   да   на   масло»,-   говорит   вечер   перед    масляной. Традиция, которая сохранялась всегда при праздновании Масленицы — катание с гор. Дети катались с гор во все дни масленицы, взрослые же присоединялись к ним позже, примерно со среды — четверга. Съезжали с гор на санях, на салазках, на обледенелых рогожах.

Катанию с гор придавался особый смысл. В старину, например, существовал обычай «лучшим пряхам в семье кататься с гор на донцах, причем у той, которая дальше прокатится, думали, будет самый лучший лен».

В Архангельской губернии долго сохранялась традиция на масленицу скатываться с горы парам, которые поженились в этом году.

Сани с молодоженами подъезжали к горе в то время, когда там собиралось много мужиков и холостых парней. Как только молодой поднимался на гору, мужики кричали:

«Молоду такого-то на горку!» «Она, услышав приглашение, выходит из саней и, поклонившись на ту и другую сторону в поле, идет к ожидающему ее мужу, беспрерывно кланяясь, а зашедши на горку и еще отмерив в одну сторону три низких поклона и севши к супругу на колени, целует его два или три раза, но стоящие тут зеваки, не довольствуясь такою малою любезностью новобрачных, держат санки, говоря: «Еще, еще раз подмажь, ходче пойдет!» — и заставляют ее таким образом целовать 10 раз и более и тогда только спускают их катиться. Скатившись, молодая опять целует мужа один раз». Все поженившиеся пары деревни должны скатиться по одному разу.

Как правило, со среды к катанью с гор и на лошадях активно подключается и неженатая молодежь. Вообще катание на тройках наперегонки, под песни и гармонь, с шутками, поцелуями и объятьями — типично русское масленичное увеселение, в котором не принимали участие только младенцы да старики, уже не выходившие из дому.

Для катаний заливали водой естественные горы или специально сколоченные из дерева. Ледяной скат переходил в длинную ледяную дорожку, зачастую спускавшуюся к реке или озеру. Катальные горки старались украсить: рядом с ними ставили елки, развешивали фонарики и т. д. Ближе к вечеру около горки собиралась вся деревенская молодежь. Для катания использовались санки, рогожи, шкуры, коньки, ледянки — круглые расплющенные корзины, заледеневшие снизу, катульки — широкие выдолбленные доски, корежки — деревянные корыта, напоминавшие долбленые лодки, короткие скамейки, перевернутые вверх ножками. Дети садились на санки по нескольку человек. Парни, желая показать девушкам свою удаль и молодечество, скатывались с самых высоких гор: садились в верткую корежку и лавировали по крутым склонам, управляя ею, как лодкой, с помощью специальной короткой палки, или, взяв на руки визжавшую девушку, спускались, стоя на ногах.

Катания на санях назывались «съездки», так как в них принимали участие жители всех окрестных деревень. К праздничному катанию тщательно готовились: лошадей мыли, расчесывали им хвосты и гривы; столь же внимательно относились к упряжи; приводили в порядок сани. Молодежь обычно каталась с утра, молодожены могли выезжать в любое время по своему желанию, а семейные пары, особенно «большаки, кондовые и богатые крестьяне», — ближе к вечеру. Парни и девушки выезжали на катание с шумом и весельем: лошади мчались вперед, звенели бубенцы, развевались полотенца, привязанные к задку саней, играла гармошка, звучали песни. Молодоженам полагалось ехать степенно, с достоинством, кланяться всем встречным жителям, останавливаться по первому их требованию, чтобы принять поздравления и пожелания. Парадный выезд богатой семьи оформлялся довольно торжественно. Хозяин неспешно подводил к воротам дома запряженных лошадей, хозяйка тщательно укладывала в сани подушки в нарядных наволочках, меховую или войлочную полость, красиво привязывала к дуге ленты, полушалки. Затем нарядно одетая семья садилась в сани. Переднее сиденье предназначалось хозяину с сыном, заднее — хозяйке с дочерьми. Старики выходили на крыльцо посмотреть парадный выезд, маленькие дети с криками бежали за санями. Все приехавшие на место съездок катались обычно часов пять-шесть, прерываясь на короткое застолье в домах родственников и давая отдых лошадям. Катавшиеся соблюдали установленные правила: одни сани должны были следовать за другими по центральной улице деревни или вкруговую, не обгоняя и не превышая скорости.

Кулачные бои в России могли проходить не только на кулаках, но и на палках, при этом чаще выбиралась борьба на кулаках. Бойцам полагалось специальное обмундирование: толстые, подшитые куделью шапки и меховые рукавицы, которые смягчали удар.

Бой на кулаках мог проводиться в двух вариантах: «стенка на стенку» и «сцеплялка – свалка».

При битве «стенка на стенку» бойцы, выстроившись в один ряд, должны были удержать его под давлением «стенки» противника. Это был бой, в котором использовались различного рода тактические военные приемы. Бойцы держали фронт, шли клином — «свиньей», меняли бойцов первого, второго, третьего ряда, отступали в засаду и т. п. Бой кончался прорывом «стенки» противника и бегством врагов. Принято считать, что этот тип кулачного боя оформился не ранее XVIII в.

При битве «сцеплялка-свалка» каждый выбирал себе противника по силе и не отступал до полной победы, после чего «сцеплялся» в битву с другим. Русский кулачный бой, в отличие от драки, шел с соблюдением определенных правил, к которым относились следующие: «не бить лежачего», «не биться по-увечному», «мазку не бить», то есть в случае появления у противника крови заканчивать с ним бой. Нельзя было наносить удары сзади, с тыла, а биться только лицом к лицу. Важным моментом кулачного боя было и то, что его участники всегда принадлежали к одной возрастной группе. Битву начинали обычно подростки, их сменяли на поле парни, а затем вступали в бой молодые женатые мужчины — «сильные бойцы». Такой порядок поддерживал равенство сторон. Бой начинался с прохода главных бойцов, то есть парней и мужиков, в окружении подростков по деревенской улице к выбранному месту боя. На поле парни становились двумя «стенками» — командами друг против друга, демонстрируя свои силы перед противником, слегка задирая его, принимая воинственные позы, подбадривая себя соответствующими выкриками.

В это время на середине поля подростки устраивали «сцеплялку-свалку», готовясь к будущим боям. Затем раздавался клич атамана, за ним общий рев, свист, крик: «Даешь боя», и начинался бой. Наиболее сильные бойцы включались в битву уже в самом конце. Наблюдавшие за кулачным боем старики обсуждали действия молодых, давали советы тем, кто еще не вступил в бой. Завершался бой бегством противника с поля и общей веселой попойкой участвовавших в нем парней и мужиков. Кулачные бои сопровождали русские празднества на протяжении многих веков.

Масленица заканчивается прекрасным христианским обычаем просить друг у друга прощения в последний день Масленицы — Прощеное воскресенье. Прощения друг у друга просили родители и дети, муж и жена, близкие и дальние родственники, соседи. Из соседних деревень к отцу приезжали замужние дочери с детьми, собирались сыновья для прощения и прощания перед наступавшим постом. Уезжая вечером домой, они становились перед отцом и матерью на колени и говорили: «Прости меня, пожалуй, буде в чем виноват перед тобою». Те же слова говорили родители взрослым детям. Прощение заканчивалось низким поклоном и поцелуем.

Во многих русских деревнях в этот день прощались не только с живыми, но и с умершими — «родителями». Утром все шли на кладбище к могилам усопших родственников или, если было много снега, подходили к ограде кладбища, кланялись низким поклоном и просили у них прощения. Этот обряд был одним из многочисленных обрядов поминовения усопших, проводившихся в определенные дни в течение всего года