ГАДАЛИ ПАРНИ ВВЕЧЕРУ или СКАЗ О БЕЛОМ КАМЕШКЕ

Пьеса-сказка по мотивам рассказа Михаила Жаравина «Сказ о белом камушке».

Автор пьесы Эвелина Пиженко

Данный текст является авторской (интеллектуальной) собственностью Пиженко Эвелины Николаевны.

Продажа автором данного текста покупателю не является передачей исключительных, а, так же, неисключительных авторских прав. Покупатель может использовать текст только при постановке спектакля, с обязательным указанием имени автора, в данном случае – Эвелины Пиженко, в анонсах, объявлениях данной постановки, а, так же, при публикации видеоматериалов. Выкладывание данного текста в открытый доступ сети интернет, либо самостоятельное распространение другим способом, в любых целях, а, так же, присвоение данного текста другими лицами, является нарушением авторского права и несёт за собой гражданско-правовую, административную либо уголовную ответственность, согласно статей 7.12 Административного кодекса РФ и 146 Уголовного Кодекса РФ.

 

Краткое содержание.

Поддавшись на уговоры младшей сестры, деревенский парень Николай решает погадать на суженую. Ночью он идёт в заброшенную баню, чтобы выбрать заветный камешек. Но неожиданно сталкивается там с существом в обличье волчицы – Чудищем. В страхе за свою жизнь и жизнь своих родных, Николай даёт Чудищу обещание жениться. Но, вырвавшись на волю, обещание выполнять не собирается и рассказывает обо всём родителям. Те настроены решительно, пытаются спасти сына от несчастной судьбы, но Чудище заставляет Николая выполнить своё обещание. Перед венчанием Чудище открывает Николаю свою тайну. Волчица – вовсе не оборотень, а соседская девушка, пропавшая десять лет назад. Если её не возьмут в жёны сегодняшней ночью, девушку ждёт смерть. Но, даже если венчание состоится, волчье обличье исчезнет лишь после того, как её узнает родная мать. Николай даёт обещание не рассказывать об этом отцу с матерью до поры, ведёт волчицу под венец. Прознав про то, что Николай привёл в дом «оборотню», деревенские жители решают устроить самосуд. Испугавшись за свою семью, отец Николая, Агафон, собирается сам разобраться с «вовчиной». Отыскав серебряную пулю, он решается самолично застрелить «оборотню»…

Чем закончится эта мистическая история, как материнские слова могут повлиять на нашу судьбу и нужно ли верить гаданиям, узнают ваши зрители, если вы решитесь поставить данный спектакль.

 

Продолжительность спектакля 1 час 10 минут.

Объём печатного текста – 18 страниц 14-м кеглем.

Пьеса состоит из 4-х картин.

Возможные хореографические номера очень украсят действо.

Интрига, острые мистические, драматические моменты будут держать ваших зрителей в напряжении до самого конца и оставят незабываемые впечатления.

 

 

Действующие лица:

НИКОЛАЙ. Деревенский парень. 18 лет. Статный, крепкий, трудолюбивый. Скромный, неразговорчивый. Домосед.

КАТЮША, она же ЧУДИЩЕ. Деревенская девушка. 17 лет. Красивая, стройная, с белокурой косой. Когда-то, под действием материнской брани была заколдована, приняла волчье обличье. В этом обличье, укрытая накидкой с капюшоном, предстаёт перед зрителями в начале пьесы.

ДУНЯШКА. Девочка 14 лет. Сестра Николая. Весёлая, озорная, любимица матери и отца. Немного избалована и непослушна. Но имеет доброе и отзывчивое сердце. Очень любит старшего брата, хоть и подтрунивает над ним

АГАФЬЯ. Мать Николая и Дуняши. 35 лет. Красивая, статная деревенская женщина с добрым и справедливым сердцем.

АГАФОН. Отец Николая и Дуняши. 38 лет. Видный деревенский мужчина с выраженным чувством собственного достоинства. Несколько резковат и строг, но честен и благороден.

МЕЛАНЬЯ. Мать Катюши. 35 лет. Вдова. Соседка Агафьи и Агафона. Десять лет назад потеряла маленькую дочь, с тех пор кажется блаженной, не в себе.

 

КАРТИНА ПЕРВАЯ.

 

Музыка (Фон 1).

Сцена представляет собой горницу избы Агафьи и Агафона. Окно. Стол, лавка. На столе – под чистым рушником хлеб, рядом крынка с молоком. За столом на лавке – Николай, плетёт лапти. В горницу, крадучись, входит Дуняша. Она оглядывается, быстро пробегает к столу, отламывает хлеб, ест, жадно запивает молоком прямо из крынки. Николай смотрит на сестру с лёгким осуждением.

 

НИКОЛАЙ. Явилась? Вот мать тебе задаст, когда вернётся.

ДУНЯША (с опаской оглядывается). А где она?

НИКОЛАЙ. Тебя пошла искать. Хворостину самую длинную взяла и пошла.

ДУНЯША (испуганно). Ой!.. А я думала, что она уже спит.

НИКОЛАЙ. Да нешто матушка уснёт, пока тебя не дождётся? Ты где была-то, заноза?

ДУНЯША. А ты никому не скажешь?

НИКОЛАЙ. Да уж не скажу.

ДУНЯША. Не обманешь?

НИКОЛАЙ. Да уж сказывай. Не обману.

ДУНЯША (ещё раз оглядывается). С девчатами за околицу бегали, смотреть как парни на камушках гадают!

НИКОЛАЙ. Это в заброшенной-то бане?

ДУНЯША (весело). Ага! Мы в кустах притаились и смотрели.

НИКОЛАЙ. Вот интерес, весь вечер в кустах сидеть.

ДУНЯША. А мы не просто так сидели! Мы шутку им придумали! Вот и смотрели, кто попадётся!

НИКОЛАЙ. Что ж за шутка такая?

ДУНЯША. Да умора! Они же как гадают? Насобирают камешков разных, до вечера принесут в ту баню, да разбросают по каменке. А как стемнеет, заходят по одному и в темноте камушек-то вслепую и выбирают. Какой достанется, такая, вроде, и невеста будет. Ежели камушек белый, то белявая. Ежели чёрный, то чернявая… Ежели в крапинку, то рябая, как Апракся, внучка бабки Кирьянихи! Один раз в год такое гадание, в сегодняшню ночь бывает! И на какой камушек рука ляжет, то и брать надобно, другой нельзя!

НИКОЛАЙ (перебивает). Да знаю я это. Шутка-то в чём?

ДУНЯША (обиженно). Вечно ты, Колька, перебиваешь! Вот не буду дальше сказывать!

НИКОЛАЙ. Ну и не сказывай. Велика беда.

ДУНЯША. Ну и не буду. (Некоторое время молчит, отворачивается, но из-за плеча поглядывает на брата, затем не выдерживает). Неужто совсем не интересно? Вот ни чуточки?! (Снова молчит, затем показывает на пальцах). Вот ни столечко?! Совсем-совсем?!

НИКОЛАЙ (по-доброму усмехается). Ну, если только столечко…

ДУНЯША (снова оглядывается, начинает охотно рассказывать). Ну, ладно… Уговорил! Придумали мы шутку с девчатами! Дождались, когда парни камушки принесут да уйдут, а сами здоровый булыжник им туда, на печку, и подложили! А, как стемнело, парни вернулись и ну по одному в баню заходить! Так Сергунька Микишин тот булыжник и схватил! Ох и ругался, ох, и причитал! Мы с девчатами в кустах рты зажали, думали, помрём от смеха! Пусть теперь себе жену ищет здоровенную да рябую! Только ты никому не сказывай! Слово дал!

НИКОЛАЙ. Сказал же, не выдам. Только глупые это шутки. Лучше бы ты дома так-то усидела, как в тех кустах, так нет же, носит тебя по улице, матушке на печаль.

ДУНЯША. Да это только тебя нигде не носит! Сидишь сиднем, как старый дед, и ворчишь! Парни вон, все девок себе выбирают, того и гадать ходят. А ты только лапти плетёшь. (С намёком). Иринка про тебя уже который раз спрашивала…

НИКОЛАЙ. Что же она спрашивала?

ДУНЯША. Где, мол, братец мой… Почему на гуляния не ходит… По всему выходит, нравишься ты ей.

НИКОЛАЙ (смущается, хмурится). Глупости это. Рано ещё твоей Иринке про парней думать.

ДУНЯША. Зато тебе самый срок невесту завести.

НИКОЛАЙ (строго). Мала ты ещё про такое рассуждать!

ДУНЯША. И ничего не мала! Чай, пятнадцатый год! Смотри, останешься бобылём, попомнишь мои слова!

НИКОЛАЙ (усмехается). Бобылём… Ишь ты, умная какая!

ДУНЯША. А не дурнее тебя. Взял бы, да сам сходил туда, в баню заброшенную… Камушки-то остались. Не пойдёшь сегодня, целый год ждать придётся!

НИКОЛАЙ. Делать мне больше нечего!

ДУНЯША (уговаривает). Ну, сходи, Коля! Погадай!

НИКОЛАЙ. Да тебе-то что за выгода?

ДУНЯША. Ну, как же! Интересно, какая невестка в доме появится. Худая, или справная… Белёсая или чернявая… Чай, вместе жить да родниться.

НИКОЛАЙ. Какая суждена, такая и появится. И гадания тут ни при чём. А ты больше не бегай за околицу… Место там нехорошее.

ДУНЯША (испуганно прислушивается). Ой! Матушка идёт! Не выдавай меня!

 

Дуняша прячется под стол. В горницу входит Агафья. Она встревожена.

 

АГАФЬЯ. Всю деревню обежала! Нет нигде… Как сквозь землю провалилась Дуняшка.

НИКОЛАЙ. Не волнуйся, матушка.

АГАФЬЯ. Да как бы не случилось чего!

 

Дуняша под столом дёргает Николая за штанину. Тот незаметно заглядывает под стол, Дуняша делает знаки – не выдавать её матери. Николай хмурится, но выполняет просьбу сестры.

 

НИКОЛАЙ. Да полно, матушка. Что с ней будет-то? Побегает с девчонками и вернётся.

 

АГАФЬЯ. Да если бы. Все подружки её уже по домам сидят. Заходила я и к Ивану кузнецу, и к Варваре хромой… Дома их девчата. А с другими Дуняшка и не бегала. И отца, как на грех, дома нет. Только к полуночи вернётся.

НИКОЛАЙ (жалеет мать, уже готов рассказать, что сестра дома). Не плачь, матушка. Всё в порядке с Дуняшей. При…

 

Дуняша под столом снова дёргает брата за штанину, эмоционально жестикулирует, перебивает его на полуслове.

 

АГАФЬЯ (продолжает). Я вначале думала, вот найду, отхожу хворостиной, чтобы неповадно было по ночам бегать!.. А теперь думаю, да только бы нашлась! И слова худого не скажу! Только бы живая и невредимая!

 

ДУНЯША (из-под стола). Матушка, точно не скажешь?..

АГАФЬЯ (в изумлении). Дуняшка! Доченька! Да где же ты?!

 

Дуняша вылезает из-под стола, кидается к матери.

 

ДУНЯША. Мамочка, я здесь!

АГАФЬЯ (обнимает дочь). Доченька! Где же ты была?
ДУНЯША. С девчатами гуляла. Не заметили, как время прошло. Не сердись!

АГАФЬЯ. Ох!.. Угостила бы я тебя хворостиной!.. Да нрав у меня отходчивый. Не делай так больше! Сердце зашлось, никак не успокоится.

ДУНЯША. Не надо хворостиной, матушка! Лучше уж обругай почём зря, а хворостиной не надо!

АГАФЬЯ (утирает слёзы, улыбается). Ты ж хворостины сроду и не пробовала. Я только грожусь, а рука не поднимается на тебя, дитя моё неразумное.

ДУНЯША. Так и я ж говорю! Нельзя хворостиной! Лучше обругай.

АГАФЬЯ. А много ли я тебя ругала?

ДУНЯША. Никогда не ругала, матушка. Только наставляла.

АГАФЬЯ. То-то и оно. Нельзя матери своих детей словами погаными ругать.

ДУНЯША (садится на лавку, смотрит на мать с интересом). А почему?

АГАФЬЯ (присаживается рядом, вздыхает). Слово материнское силу имеет огромную. В запале-то чего не скажешь… А вылетит какое проклятье, потом назад не вернёшь. Будет дитя всю жизнь маяться да слёзы горькие лить. А всему виной – слово чёрное. (Переводит взгляд на Дуняшу, слегка улыбается). Так что, уж лучше хворостиной!

 

Все трое смеются. Дуняша внезапно умолкает, становится задумчивой.

 

ДУНЯША. А ко мне сегодня опять тётка Меланья подходила.

АГАФЬЯ. Зачем?

ДУНЯША. Подошла и спрашивает: ты не Катюша? А я отвечаю: нет, я – Дуняша.

АГАФЬЯ. А она что?

ДУНЯША. А она голову опустила и дальше пошла. Она так у всех девчат спрашивает.

НИКОЛАЙ. Говорят, совсем умом тронулась. Всё дочку свою пропавшую ищет.

АГАФЬЯ. Как тут не тронуться, коли дитя родное пропало. Десятый год на исходе, как исчезла Катюша, а сердце материнское никак не смирится.

ДУНЯША. А правда сказывают, что Меланья сама дочь свою прокляла и к бесам отправила?

АГАФЬЯ. Это кто такое говорит?

ДУНЯША. Да все сказывают.

АГАФЬЯ. Людям лишь бы языки почесать. Не проклинала Меланья Катю. А вот слово бранное обронила, было дело. Своими глазами я всё видела, своими ушами слышала.

ДУНЯША. А как всё было, матушка?

АГАФЬЯ. Вышла я во двор поутру, вижу через забор – Меланья корову только подоила и – в избу с полным ведром… А Катюшка хоть и маленькая, да всё матери помочь старалась. Кинулась навстречу, да за порожек зацепилась. Ведро-то из рук материнских и выбила. Молоко по ступеням ручьём течёт, в землю уходит.  Пожалела Меланья молоко, да как не пожалеть, коли этим молоком семья кормится… Вот и крикнула в сердцах дочери… И леший, мол, тебя не заберёт… Провались ты сквоззя!.. А вечером девчонка-то и пропала. Искали по всей округе: в лесу, в реке, в поле… А она и вправду как сквозь землю провалилась. Так с тех пор никто Катю и не видел.

ДУНЯША. Надо было цыганку найти! Цыгане на картах гадают, всю правду говорят!

НИКОЛАЙ. Много ты понимаешь. Врут твои цыгане, только деньги плати. К колдуну надо было сходить, к деду Пахому!

АГАФЬЯ. Ходила Меланья к колдуну. Слова он ей странные сказал, мол – утром чёрт из ведра, к ночи Бог у одра.

НИКОЛАЙ. Это к чему?

АГАФЬЯ. А кто его знает. Больше ничего не сказал, как воды в рот набрал, уж как его Меланья не молила. Ушла ни с чем. В аккурат об эту пору пропала соседка. Теперь бы уж большая была… Только на годок помладше Коли.

ДУНЯША (Николаю). А ты помнишь ли Катюшу?

НИКОЛАЙ (угрюмо). Помню…

АГАФЬЯ. Да как не помнить? Всё вместе бегали. Куда одна, туда и другой. Того и калитку в соседний двор прорубили, чтобы через забор друг к другу не лазали. Малышня всё дразнила – жених и невеста, мол… Да кто же знал, что такое случится? Меланья с тех пор, как умом тронулась, Корней её поедом ел, пока не помер… Всё говорил, что язык её поганый виноват. Да оно и правда, чуть что, Меланья чёрта поминает. Да только думается мне, черти тут ни при чём. Убежала девчонка в лес от обиды, да заблудилась… А мало ли в лесу зверья дикого… В голодный год и в деревню, бывает, заходят.

ДУНЯША (поёживается). Страшно, матушка!

АГАФЬЯ. А страшно, так не бегай допоздна. Вон – Коля, взрослый уже, и то вечерами дома. А ты совсем ещё дитя…

ДУНЯША. Не буду больше, матушка! Слово даю!

АГАФЬЯ. Ну, вот и ладно!

ДУНЯША. Но, ежели я это слово нарушу… Ты уж меня не проклинай! Тогда уж лучше хворостиной!..

АГАФЬЯ (улыбается, обнимает дочь). Идём спать, пострелка. (Оборачивается к сыну). И ты, Коля, долго не сиди. Утро наступит и не заметишь.

 

Музыка (Общий фон). Агафья и Дуняша уходят со сцены. Николай остаётся один. Привычно занимается лаптями, затем откладывает их в сторону. Задумывается. Вспоминает слова матери, потом сестры.

 

ГОЛОС АГАФЬИ. Утро наступит и не заметишь…

ГОЛОС ДУНЯШИ. Так и останешься бобылём… Одна ночь в году, когда можно суженую себе нагадать…

 

Николай встаёт с лавки и решительно уходит со сцены.

 

Затемнение.

 

 

 

КАРТИНА ВТОРАЯ.

 

Музыка (Фон 2).

Сцена представляет собой заброшенную баню с мрачной атмосферой. Пустая оконная рама, изломанные половицы. В углу – старая печь. Кругом паутина. Николай пробирается внутрь бани, осторожно оглядывается. В темноте шарит по печной плите – камешки на месте. Начинает обряд: поворачивается к печи спиной, становится на колени и через голову руками водит над поверхностью плиты, как будто выбирает, откуда взять камешек. Из-за печи появляется тёмная фигура Чудища. Неслышно приближается к Николаю, ждёт. Николай, наконец, берёт один из камешков. В этот момент Чудище хватает его за запястье. Николай в испуге вскрикивает, но камешек не выпускает, зажимает в ладони.

 

НИКОЛАЙ. Кто здесь?! (Пытается вырваться, но напрасно). А, ну, отпусти!

ЧУДИЩЕ (говорит глухим голосом). Женись на мне…Тогда и отпущу.

НИКОЛАЙ (возмущённо). Это кто ж такую шутку придумал? Или Дуняшка подговорила?

ЧУДИЩЕ. Не шучу я… Женись на мне.

НИКОЛАЙ (снова пытается вырваться, но снова неудачно). Хватка у тебя не девичья… И парней с такой силищей я не знаю. Да кто же ты?!

ЧУДИЩЕ. Коли женишься, узнаешь.

НИКОЛАЙ. А коли не женюсь? Что тогда будет?

ЧУДИЩЕ (с печалью в голосе). Смерть тогда будет…

НИКОЛАЙ (с усмешкой). Что же это за женитьба под смертным страхом? И что тебе за корысть от моей смерти?

ЧУДИЩЕ. Не твоя смерть… Чужая.

НИКОЛАЙ. Не моя?! А чья же?! Матушки? Отца? Может, Дуняшки?! Отвечай!

ЧУДИЩЕ. И так много сказано… Теперь твоё слово. Говори, женишься на мне?

НИКОЛАЙ (про себя). Не женюсь – смерть… А женюсь – что за жизнь… А, может, всё же шутка такая?.. Вот потеха будет, коли так. На смех парни поднимут, потом проходу не дадут! А, ежели не шутка?! Пальцы-то как тиски, руку не вывернуть! Вот это сходил погадать!

ЧУДИЩЕ. Так женишься или нет? Говори скорее… Скоро светать начнёт, там и смерть подступит!

НИКОЛАЙ. Да что же за беда такая?!

ЧУДИЩЕ. Так женишься?

НИКОЛАЙ (обречённо выдавливает через силу). Женюсь…

ЧУДИЩЕ. Смотри… Ты слово дал!

 

Гремит гром (Фон 3), сверкает молния. Чудище отпускает Николая, снова исчезает за печью. Николай потирает руку, затем разжимает кулак, в котором так и лежал выбранный им камешек. Смотрит на камешек, снова сжимает его в ладони, поднимается и, не оглядываясь, убегает.

 

Затемнение.

 

 

КАРТИНА ТРЕТЬЯ.

 

Музыка (Фон 4).

Сцена снова представляет собой горницу избы Агафьи и Агафона. Они оба не спят, сидят на лавке, напротив – Николай. Все крайне удручены. Николай всё рассказал родителям.

 

АГАФОН (сердито). Да неужто ты с девкой совладать не смог? Тебя, дурня, облапошили, а ты сразу – женюсь!

АГАФЬЯ (примирительно). Погоди, Агафон! Слышишь, что сынок говорит? Сила неимоверная у той невесты… Да и девка ли она?

НИКОЛАЙ. Голос вроде девичий… Только будто из подпола, глуховатый. А сила в руках – нечеловеческая. Да и не рука то была как будто…

АГАФЬЯ (испуганно). Не рука?.. А что же?!

НИКОЛАЙ. Будто лапа звериная… Вон и след остался от когтя… (Показывает запястье).

АГАФЬЯ (в ужасе крестится). Свят-свят-свят! Да кто же это был?! Неужто сама Обдериха?!

АГАФОН. Какая ещё Обдериха?

АГАФЬЯ. Знамо дело какая, нечисть банная! В бане живёт, любого, кто ночью мыться придёт, задрать может!

АГАФОН. Так Колька, чай, не мыться ходил, а гадать. Тут другое. Ежели это шутка злая, то надобно шутника того найти да вразумить с пристрастием.

АГАФЬЯ. А ежели не шутка? Ежели и вправду – колдовство?! Что делать, Агафон?! К колдуну бы за советом, да помер Пахом третьего дня…

АГАФОН (ненадолго задумывается). В колдовство не верю. Со страху всё, и голос из подпола, и сила звериная… (Николаю). В женихах ты, сынок, засиделся. Женить тебя надобно. И дело не откладывать.

АГАФЬЯ. Как – женить?

НИКОЛАЙ (возмущённо). Зачем? Не собирался я жениться!

АГАФОН (усмехается). А коли не собирался, чего ж тогда чуде этой пообещал?

НИКОЛАЙ. Так не по своей воле, а, и вправду, со страху. Только неужто я нечисть под венец бы повёл?

 

Звук грома. (Фон 5). Стук раскрывшегося окна, вой ветра. (Фон 6). Все застывают в страхе.

 

ГОЛОС ЧУДИЩА. Хоть со страху, да обещал! А обещал, так делай!

 

Агафон в сердцах подбегает к окну.

 

АГАФОН (кричит в раскрытое окно). Кто бы ты ни был, шутник али нечисть проклятая… Не командовать тебе в моём доме! И на испуг меня, Агафона Канькова, тебе не взять!

 

Снова гремит гром (Фон 3). Блеск молнии. Агафона отбрасывает назад, он падает на пол.

 

ГОЛОС ЧУДИЩА (за окном). Обещал, так пусть и женится!..

 

Ветер стихает, окно захлопывается. Николай и Агафья бросаются к Агафону, помогают подняться. Агафон поднимается с трудом, потирает ушибленную руку, в растерянности присаживается на лавку без сил. Агафья в страхе крестится. Николай садится рядом, роняет лицо в ладонь.

 

АГАФОН (серьёзно, с тревогой). Вот тебе и шутка!

АГАФЬЯ (снова крестится на икону в углу). Господи! Спаси и сохрани! (Агафону). Что делать будем, Агафон?!

 

В горницу вбегает перепуганная Дуняша. Кидается к матери, Агафья обнимает дочь.

 

АГАФОН (какое-то время молчит, думает, затем обводит всех взглядом). То и делать, что решили. Женить Кольку. Супротив святого венчания ни одна нечисть не попрёт. Что Богом скреплено, то и чёрту не разорвать! Будет венчаный, и нечисть угомонится! Только надо всё до рассвета сладить, до третьих петухов.

(Продолжение – в полной версии пьесы)

……………………………………………

…………………………………………….

 

Дорогие друзья! Те, кого заинтересовал данный сценарий, могут написать мне на электронную почту ehvelina—p@yandex.ru

Невысокая цена – награда автору за его труд.

С уважением, автор: Эвелина Пиженко.